«И в годы Великой Отечественной, и во время пастырского служения он всегда был воином», — так сказал Святейший Патриарх Алексий II о замечательном московском священнике – протоиерее Глебе Каледе.

Глеб Александрович Каледа, будущий протоиерей Русской Православной Церкви, профессор, доктор геолого-минералогических наук, родился в православной семье. Совсем юным подростком, в годы гонений на Церковь, он уже выполнял опасные поручения - доставлял помощь семьям арестованных. Десятилетку он окончил в июне 1941 года, а в августе был призван в армию и, окончив на Урале курсы связистов, с декабря 1941 года и до самого конца войны находился в действующих частях. Рядовой Глеб Каледа служил радистом в дивизионе гвардейских минометов «Катюша».  Он участвовал в битвах под Волховом, Сталинградом, Курском, в Белоруссии и под Кенигсбергом.  

^{Рядовой Глеб Каледа, 1942 год}

Рассказывает сын священника – Василий Каледа: «Радисты были особой категорией солдат, за которыми охотились снайперы и немецкие летчики, так как через них шло управлением боем. Папа вспоминал случай, когда он сидел на холме с радиостанцией, немецкий бомбардировщик развернулся и сбросил прямо на него две бомбы. Как опытный солдат папа не шевельнулся. Летчик был неопытный и не рассчитал траекторию падения бомб – их унесло в сторону».

За время войны Глеб Каледа был награжден орденами, какими обычно награждали старших офицеров: в числе шестнадцати правительственных наград отца Глеба Каледы. Орден Отечественной войны II степени рядовой Каледа получил в 1944 году при освобождении Польши, а Орден Красного Знамени — в начале 1945 в Восточной Пруссии.  

Из представления рядового Глеба Каледы к ордену Отечественной войны II степени в 1944 году:
«5 августа 1944 года противник крупными силами пехоты при поддержке самоходных орудий предпринял контратаку. В результате сильного артобстрела противником НП (наблюдательного пункта) дивизиона вышла из строя рация. Связь с ОП (огневой позицией) была прервана. Товарищ Каледа, невзирая на пулеметный и артиллерийский огонь противника, быстро исправил рацию. Благодаря его мужеству и умению связь была восстановлена и передана команда на открытие огня. В результате залпа было подбито одно самоходное орудие и рассеяна рота пехоты противника. Контратака была успешно отбита. В р-не Суленцин-Сток противник неоднократно переходил в контратаки. Создавшаяся обстановка требовала беспрерывной работы рации на НП. Товарищ Каледа двое суток подряд не отходил от своей рации, невзирая на сильный огонь. Отважный радист передавал сведения о противнике и команды на открытие огня. Благодаря его мужеству, умению и самоотверженной работе связь с НП и ОП была беспрерывной и залпы по контратакующему противнику давались своевременно. За обеспечение бесперебойной радиосвязи, способствующей выполнению боевых заданий, гвардии красноармеец Каледа удостоен награждения орденом Отечественной войны II степени».

В следующем 1945 году Глеб Каледа был представлен к Ордену Красного знамени. Это была одна из самых высоких наград Советского союза. В представлении к награждению читаем:

«15 января в Польше (в районе Шлясы-Злотки) Каледа под ожесточенным обстрелом противника, рискуя жизнью, добрался с рацией на НП, передал на ОП координаты минометной батареи. Огнем дивизиона указанная минометная батарея была накрыта, путь нашей пехоте был расчищен. 26.1.45 г. В районе Эвервах наша пехота встретила огневое сопротивление противника. Товарищ Каледа, находясь на НП под автоматным огнем противника, установил точно координаты, где находится в засаде группа автоматчиков противника, передал их по рации на ОП. Огнем одной установки группа противника была уничтожена. 27.1.45 г. в р-не Дойтшендорф, когда противник ночью перешел в контрнаступление, товарищ Каледа находился на НП, под автоматическим огнем противника передал по рации боевую команду для стрельбы прямой наводкой по поднявшейся в атаку роте пехоты противника. При создавшейся угрозе захвата рации противником, когда НП был отрезан от дивизиона, товарищ Каледа пробрался через расположение противника, доставил рацию в полной исправности в распоряжение дивизиона».

После войны, в 1945 году, Глеб Каледа поступил в Московский геологоразведочный институт и   окончил его с отличием в 1951 году. Он работал преподавателем в родном институте и был вынужден покинуть его только в 1958 году, когда выяснилось, что среди преподавателей «слишком много» беспартийных. Глеб Александрович перешел в Всесоюзный научно-исследовательский геологический нефтяной институт и проработал там вплоть до завершения научной карьеры. В 1972 году Глеб Каледа стал священником, но служил тайно, а в 1990 году вышел на открытое служение. Служил в храме Илии Обыденного, затем — во вновь открывшихся храмах Высоко-Петровского монастыря; был духовником общины трапезного монастырского храма во имя преп. Сергия Радонежского. Заведовал сектором в Отделе религиозного образования и катехизации; был одним из основателей Катехизаторских курсов, преобразованных затем в Свято-Тихоновский Православный богословский институт.

Уже в 1990-е, Глеб Каледа, известный духовник и священник, отец большого семейства, записал свои воспоминания и озаглавил их «Записки рядового». Почему «рядового»? – потому что «я - рядовой солдат, рядовой геолог, рядовой священник», объяснял он.

В этих записках отец Глеб много размышлял и о психологии солдата, о том, что оказалось за рамками внимания исследователей и самих участников войны, писавших свои мемуары. В этом материале мы публикуем некоторые мысли внимательного ученого, честного пастыря и опытного духовника о том, чем стала для нас Великая Отечественная Война, которую он прошел, с молитвой и памятью Божией, от начала до ее победного завершения. Итак: «В истории нашего народа имеется несколько дат, которые определили национальную судьбу и свободу. Эти даты, как огненные цифры, должны стоять в сознании каждого из нас; в благоговейной памяти к ним мы должны воспитывать своих детей и внуков. Без них не было бы победы в войне 1941–1945 годов. Мне видится следующая связка времен: 1380 г., 1612 г., 1812 г. — и 1941–1945. В эти годы решался вопрос, быть или не быть нашему народу, нашей выпестованной в поколениях культуре».
«…Выдающийся полководец Великой Отечественной войны К. К. Рокоссовский говорил: «Нельзя любить живых, не научившись чтить память павших».

Вспоминая героев Великой Отечественной войны, отдавших жизнь за свободу и независимость нашей Родины, мы должны вспомнить героев Куликова поля и народного ополчения 1612 г., героев Бородина и Шипки (1877–1878). Нельзя забывать, что Куликовская битва сделала Москву психологически осознанным общенациональным центром русского народа… В своем патриотизме, внешне скромном, внешне порою незаметном, но страшном для врага в годы тяжбины, мы непонятны Европе, так же как многие страницы истории Европы непонятны для нас.

В годы наполеоновских войн «цивилизованная» Европа считала варварством действия славных партизан Испании. Французы не понимали, почему русский крестьянин не продает фураж для наполеоновской армии, а сжигает сено и хватается за вилы и топор. Москва — единственная столица, которая не вручила свои ключи Наполеону….

В Белоруссии в годы Великой Отечественной войны от рук захватчиков погиб каждый четвертый, и репрессии только усиливали накал борьбы. Душою движения Сопротивления в западной Европе были русские…

Гитлер войну с Советским Союзом рассчитал правильно (я в этом убежден), но рассчитал ее по своим — немецким, фашистским, прусским — меркам: внезапность, преобладание в вооружении, в численности армии на 22.06.41 и многое другое. Он не учел только одного: психологии, патриотизма русского народа и других народов СССР, различия идеологии армий…

В самом начале войны, когда все тяжело переживали неудачи наших войск, отец сказал мне: «Если они далеко заползут, расползутся, будем давить их как муравьев и тараканов (пруссаков). Нас победить невозможно». Эти слова мне вспоминались в тяжелые дни разгрома наших войск под Харьковом, в дни и часы агонии на берегу Дона, в немецких клещах. В поражении под Харьковом были виноваты не советский солдат, не советские офицеры, а бездарные военачальники Тимошенко и Хрущев. Познав горечь поражения, мы выстояли в дыму и трупном смердящем воздухе Сталинграда. Морально и физически там были сломлены немцы. Когда я первый раз ворвался в немецкий блиндаж, то был поражен грязью в жилище аккуратных немцев…

Когда русские заняли в 1760 г. Берлин, прусский король Фридрих воскликнул: «Спасибо русским, именно они спасли Берлин от ужасов, которыми австрийцы угрожали моей столице». Эти слова зафиксированы многими свидетелями. В 1813 г. русские своим поведением поразили парижан.

В 1945 г. мы, которых лозунги на стенах немецких домов называли варварами с Востока, заботились о питании населения Берлина, того Берлина, который мы в окопах Сталинграда называли «логовом врага»…  Бывая в Европе, бродя по набережным Эльбы и Темзы, я ясно чувствовал, что там никогда не была понята загадка России, а теперь — тем паче.

Вечная слава героям Ледового побоища, Куликова поля, Бородина, миллионам братьев и сестер, отдавших в годы Великой Отечественной войны свою жизнь за нашу жизнь. Всем им слава и вечная память в сердцах благодарных потомков!»