День народного единства не относится к самым популярным и любимым современным праздникам. Для простых людей это эрзац главного советского торжества.
Был красный день календаря с демонстрацией трудящихся,
военным парадом и «салютом», правильнее сказать, фейерверком. 4 ноября – праздник
без парада и фейерверка. Спасибо, хоть, выходной, если уж 7 ноября отменили.
Для некоторых, не очень простых, и тем более, не очень
добрых людей, 4 ноября – повод к сомнениям и насмешкам, начиная с даты. По
Юлианскому календарю Китай-город освободили от польского гарнизона 22 октября
1612 года, в день Казанской иконы Божией Матери. Через четыре столетия и
перехода на Григорианский календарь, это – 4 ноября. Между прочим, в советское
время любознательные Вовочки и Танечки иногда допекали родителей: «Мам, пап,
почему, если революция – Октябрьская, салют - в ноябре? «Не отвлекайся сынок,
на демонстрацию опоздаем». Но Советская власть закончилась и парадоксы перехода
старого стиля на новый достались нынешнему празднику.
Кроме датировки, насмешники, вопрошают уже без смеха: с
какой стати Церковный праздник объявлен государственным? Ведь это же торжества
в честь Казанской иконы Божией Матери.
И все же, больше всего претензий – к историческому поводу.
О Втором ополчении Минина и Пожарского и его победах, в кругах, не любящих
Московскую Русь, и Русь, как таковую, положено говорить пренебрежительно и
критично. Между прочим, даже некоторые текстовые редакторы считают
словосочетание Второе ополчение, с заглавной буквы – ошибкой, а Великую
Октябрьскую революцию – не считают. Октябрьская революция – традиционное,
устоявшееся словосочетание, а ополчение 1612 года не может претендовать на
большее, чем цифровой порядковый номер.
Но синее подчеркивание – мелочь, сравнительно с давней
неприязнью, на грани и за гранью ненависти к освободительному походу Минина и
Пожарского. Апофеоз, пожалуй, стишок, сочетающий отношение к двум праздникам:
День Победы, в династической войне,
Въехал в Кремль резник Минкин на коне.
Из этой пылкой ненависти можно, пожалуй, извлечь пользу.
Присмотреться к тому, что же произошло в 1612 году. И задуматься: случилось предопределенность
или событие, которого не должно было быть. Короче говоря – чудо.
Рассуждать об истории без сравнений нельзя. Сравним два
народа, оказавшихся в тяжелейшем государственном кризисе, когда враги захватили
столицы – Россию, на позднем этапе Смуты. И Францию, на позднем этапе Столетней
войны - когда, как мы помним, Жанна д’Арк сняла осаду с Орлеана и проводила
дофина Карла в Реймс, чтобы короновать там, как короля Карла VII.
Даже ускоренное и поверхностное сравнение будет в пользу
французов. У них существовала армия, которую следовало воодушевить. У них был
наследник престола, которого следовало короновать. В общем-то, было всё, кроме,
как говорят в спорте, воли к победе. И тут появился волевой фактор - Жанна.
У русских в 1611 году не было армии (не считая
разбежавшегося Первого ополчения) и не было монарха. В какой-то степени Второе
ополчение Минина и Пожарского можно назвать протестом. Его участники могли лишь
спорить, какой царь будет править, зато очень хорошо понимали, какой править не
должен. Не польский королевич, не самозванец и не царь, провозглашенный группой
сторонников без Земского собора, как несчастный Василий Шуйский.
И эта армия, создавшая сама себя, воевавшая не ради царя,
а ради того, чтобы победить и выбрать царя, добилась своего. Армия среднего
класса: купцов, мещан, служилых людей, духовенства. Восстановила порядок, а
вместе с ним и Россию, без приказа начальства, потому что единственным
начальством, имевшим блёклую тень легитимности, являлся польский наместник в
Кремле.
Объяснить этот исторический сюжет можно двумя причинами.
Или говорить о величайшем уровне национально-государственной организованности,
которого в ту эпоху не достигли другие народы. Или о том, что Господь не
допустил гибели России.
Оба объяснение, каждое из которых не исключает другого
неприемлемы для людей, для которых русская история – непрерывная цепь провалов
и ошибок. Отсюда и насмешки: если чудо невозможно понять, над ним остаётся
только смеяться. Это не способно опошлить чудо, и, тем более, его отменить.