Друг приехал из Украины, к бабушке ездил, навестить. Про то, как прорвался туда – отдельная история, сейчас не об этом. Спрашиваю, как дела там? Расскажи-ка мне, как смотрят люди глазами простого народа на церковный раскол, на эту недавно созданную ПЦУ, что вообще говорят об этом люди? А друг смотрит на меня и глазами хлопает. Говорит, бабушка у него живет в глубинке, а в Бога верит по старинке. Как еще пара сотен прихожан, местных селян, ходили в свою Никольскую церквушку, так и ходят. Конечно, слышали о пцу-шниках, есть места, где молодые накачанные парни приезжают, замки сбивают, своего священника на солею ставят и слушают, зевая его проповеди. Народ в украинских глубинках, сродни русскому, сначала недоумевает, потом долго думает, смотрит, наблюдает, а потом крякнет, да и тряханет всё как следует. Так во многих украинских местах и происходит. Приходят раскольники с чиновниками, а народ либо молитвенное стояние перед храмом устроит (а против молитвы кто ж устоит?), либо уходит всей общиной и новый храм строит. Забирайте, если уж такой закон выдумали, мы новый построим.

Бабушка моего приятеля не очень в политике разбирается, зато Бога своего в обиду никак не даст. Говорит, мы с бабами да с мужиками уйдем, и иконы свои заберем, а эти воротилы пусть в пустом храме молятся, если они вообще молиться умеют. Пусто там, нет людей и Бога тоже нет.

Вот как все оборачивается. Можно здание у людей отнять, но Бога-то как отнимешь? Они, говорит, все с ума посходили, сначала от Церкви отбиться захотели, своей власти захотелось. Теперь Рождество перенести хотят, чтоб от католиков не отстать. Глядишь, и креститься по-новому заставят, слева направо. Правда, молодчики, которые церкви у православных отбирают, вообще не крестятся, только на камеру. Ну, да Бог им судья, если нужно, образумит враз.

Скоро Рождество, наше, настоящее, православное. Думаю, надо помолиться, чтобы Бог и вправду всех образумил, и накачанных парней, и чиновников, и бабушек тоже заодно с нами. Бог ведь не для того на Земле родился, чтобы мы его с братьями-славянами через две тысячи лет между собой делили. А для того, чтобы были всё-таки вместе, несмотря на политику и споры. Все вместе, в одной Церкви Христовой.