ЛЮБОВЬ

Вот ты замечательный этот совет вспоминал уже сегодня, что, как нам говорят люди святой жизни, что даже если нет у тебя чувства любви, то ты всё равно пытайся делать дела. Вот как ты думаешь, если мы говорим о любви сейчас, можно любви научиться? Есть какие-то упражнения для этого?

Упражнений нет… Не то что упражнение, но…

Но ведь молитва — это упражнение?

Да, своего рода да. Вот, наверное, надо молиться, просить Господа Бога, чтобы он помог… не то что упражнение… Надо чаще общаться с Богом, правильно, чтобы Господь посетил и больше в нас было этой Божественной благодати, любви. Знаешь, у меня были моменты, когда люди воцерковленные говорили: не давать милостыню, неизвестно, куда он там пойдет, напьется или будет наркоманить, поэтомуты еще будешь нести ответственность за то, что вот ты ему сейчас дал, а он пойдет, напьется и умрет из-за этого. А с другой стороны, Господь говорит: милостыню надо давать. С каким ты сердцем даешь… Я, конечно, даю не для того, чтобы он напился, а чтобы как-то облегчил свою жизнь, покушал, купил вещи себе какие-нибудь. Особенно когда подходят женщины, просят на операцию ребенка — «ради Христа». Как я могу не дать? Хоть какую-то денежку, но отдам. И Господь говорит: «Если вы не сделали это одному из меньших, вы не сделали Мне». Откуда ты знаешь, кто у тебя просит? Может быть, за этим человеком и стоит Христос?

Вот смотри, интересно,мы приходим в храм, и человек должен там чувствовать любовь, и слава Богу, чувствуем, может быть, не все и не всегда, поэтому столько бывает претензий. Но вот меня всегда поражало в Евангелии: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, что вы будете иметь любовь друг ко другу». То есть нам не сказано: по тому, что вы будете стоять тысячу ночей на камне молиться, или по тому, что подвиги какие-то совершать, а «будете иметь любовь друг ко другу». И это такой путь самый простой, но для нас самый тяжелый получается.

Я не берусь, конечно, говорить о том, что происходит в храме, вернее, не берусь осуждать поступки приходящих. Я слышу проповеди. Существует какой-то определенный шаблон: вступление, середина, какие-то общие фразы из проповеди в проповедь, концовка. Но я вот недавно прочитал книгу митрополита Афанасия Лимассольского, духовного чада Паисия Святогорца, святого, он говорит: «Мы забываем, что в церкви мы должны учить любви к Богу». То есть вот к чему прежде всего — к Богу, а отсюда уже выходят все остальные последствия. То есть если ты стремишься к Богу, ты уже будешь видеть, что тебе мешает. Задают вопрос: курить или не курить, курить — грех или не грех? Обратись внутри себя, подумай немножко. Здесь я бы тоже отметил, что нам надо учиться любви друг к другу. «По тому узнают, что вы Мои ученики, что вы будете иметь любовь между собой». Если нам ее где-то не хватает, мы должны больше обращаться к Евангелию. Больше информации, проповедей.

А ты что делаешь, когда… курить-не курить — это понятно. Вот у тебя бывают ситуации, когда ты думаешь: как правильно? Ты начинаешь Евангелие читать, или к священнику обращаешься, или по-разному — как это все бывает?

Конечно, не всегда получается, но когда — как поступить мне в той или иной ситуации, конечно, прежде всего слушаешь свой внутренний голос, и даже если начинаешь отходить, закрывать глаза или плыть против совести, тоже стараешься, грешно это или не грешно: а вот бы сделал ли я этот поступок, если бы рядом была моя мама, или сказал бы эти слова своей жене, или своему ребёнку. Наверное, это хорошая проверка?

Да. Как-то так получилось, что мы с тобой почти про спорт не говорили сегодня …

Слава Богу! Подготовил какой-то вопрос?

Да, один вопрос я подготовил. Именно в теме любви. Понятно, что спорт очень большую роль играет в нашей жизни. И там много таких… ты об этом сегодня даже сказал и часто говоришь, что спортсмены, когда сборная, ты страну представляешь — всё ясно. Но нередко с этим много связано страстей, фанаты какие-нибудь, которые друг другу морды бьют… вот меня удивляет, скажем, у тебя единоборство, то есть поединок, но, ты часто об этом говорил, не может быть, не должно быть злости, даже спортивной — я знаю, ты не любишь этот термин ты говорил. А вот, скажем, хоккеисты, они вроде в хоккей играют, но дерутся они, что называется, по-настоящему, то есть вы по-спортивному, а они… Какая там любовь или уважение к сопернику, когда ты ему сносишь… Это от чего зависит — от вида спорта или от человека? Ты как-то говорил, что можно с остервенением и воланчиком лупить, так что?

Наверное, то, с каким сердцем ты выходишь на тот же поединок.

Можно выходить и биться, не имея никаких негативных эмоций к своему сопернику. Но это наш спорт, и мы вышли для поединка, чтобы сравниться. Каждый представляет свою страну, каждый представляет свой вид спорта. А можно выйти на теннисный корт и ломать ракетки, психовать. Поэтому, наверное, в том, с каким сердцем ты выходишь. Конечно, командные виды спорта — это особая проверка. Если я выхожу один, то здесь уже зависит больше от команды, от коллектива. Приведу пример, тот же отец Василий, оптинский убиенный монах, он был капитаном команды по водному поло и был душой команды. Я читал житие, «Пасха красная», вот там говорится о том, что он был немногословен, сидел в сторонке, но его всегда все слышали, и он был тем самым клеем, который склеивает всю команду.

А вот скажи, мы сейчас занимаемся, у нас сейчас Патриаршая комиссия по спорту создана, священник, когда он со сборной едет, его основная роль в чём, как ты думаешь? В чем помощь?

Конечно, это духовная поддержка. Я сравню с битвой наших предков, когда перед Куликовым сражением все исповедовались, причащались и шли на бой. Так и здесь — очиститься, попросить Божией помощи, и чтобы священник был такой поддержкой, духовной поддержкой. По-человечески мы сделали всё что можно и доверились Богу.

И чтобы помог принять вот эту Божью волю.

Да. Чтобы потом с ума не сойти от радости победы. Или, наоборот, не отчаяться от горести поражения.

Спасибо. Федь, у нас финал. Время пролетело. Я попрошу тебя поставить точку или запятую в предложении, я не знаю, какой ты больше любишь знак препинания, у тебя со знаками препинания всё в порядке. Я как-то пошутил, что три человека только в моем окружении пишут без ошибок: это два доктора филологических наук и Федор Владимирович Емельяненко.

А меня дочка отчитывает, что я пишу без знаков препинания.

Без ошибок, по крайней мере. Вот Сергей Фудель, наш церковный писатель замечательный, говорил о том, что есть такой темный двойник Церкви, это связано с нашими страстями, и мы, естественно, живя в Церкви, всё равно сталкиваемся с людскими грехами, с недостатками и так далее. И вот что делать, когда ты это видишь? С одной стороны, и Спаситель обличал фарисеев, изгонял торговцев из храма. С другой стороны, мы не всегда понимаем то, что мы видим: это на самом деле так или, может быть, мы что-то не понимаем. Нужно ли об этом публично говорить, выносить сор из избы? Когда мы сталкиваемся с этим плохим в церковной жизни, где ты поставишь точку в предложении «Обличить нельзя промолчать»? Если хочешь, можно прокомментировать это потом.

Знаешь, я думаю, все-таки от ситуации, здесь частные…

То есть «в общем» невозможно, неправильно поставить?

Я думаю, нет, а особенно сейчас. То, насколько наше общество отошло от Бога… не всегда надо выносить на всеобщее обсуждение, потому что сегодня я вижу то, что дай повод обвинить Церковь, обвинить священников или верующих людей. С другой стороны, если бы у нас было по-другому, мы бы легко обличали и принимали бы это. То есть если бы не было всеобщим осуждением… У нас почему-то думают, что Церковь — это святые, вот непременно святые. Вот если батюшка, то он должен быть святой, это пример, как бы он ни сказал… Я поэтому и сказал: кающиеся грешники — в начале передачи. У нас не Церковь святых, и не Церковь грешников, потому что у нас и святые люди есть, и грешные, а у нас Церковь кающихся, старающихся изменить свою жизнь с Божьей помощью, призывающих имя Божие, чтобы измениться. Мы и каемся для этого, и исповедуемся, чтобы выгрести из себя свою грязь, все нутро, все свои грехи, чтобы начать заново, чтобы не повторять этого. Понятное дело, что страсти вошли в нас или мы их развили — в большей степени, наверное, развили, но тем не менее мы с этим боремся, мы с этим стараемся бороться изо всех сил, не своими, конечно, силами, а призывая имя Божье. Я думаю так.

Спасибо. Это был кающийся грешник Федор Владимирович Емельяненко.