Критика, осуждение, обличение, наставление, добрый совет... В этой области человеческого общения больше всего путаницы. Мне дают полезный совет или просто осуждают? Это ценная конструктивная критика или огульное беспочвенное обличение? Принять услышанное к сведению и воплотить в жизнь? Или принять к сведению и забыть, или просто забыть?

А что движет мной, когда хочется дать совет? Гордыня или желание добра? Я советую – или осуждаю? Моя критика будет услышана или только вызовет скандал? И вообще, по-христиански ли это – критиковать?

Очень часто мы впадаем в крайности. Одни готовы закрыть глаза и смолчать, даже видя явное зло и беззаконие – мол, ну нельзя же обижать людей «придирками». Другие раздают обличения, как рецепты в кабинете врача. Только если за рецептом к врачу люди приходят добровольно, пламенный критик сыплет советами и обличениями вполне непрошено и самочинно. А иногда так входит во вкус, что уже не только девушкам в храме замечания «выдает», но и попутчикам в автобусе, и соседям по очереди к кассе.

Критика сама по себе – искусство вполне полезное. Собственно, греческие корни слова «критика» указывают, что это искусство рассуждения, разбора. Так, если человек, хорошо разбирающийся в какой-то области, обратится с конструктивной критикой к дилетанту – прекрасно, дилетант получит бесплатную экспертную консультацию и сможет, как сегодня говорят, «прокачать» свои навыки! Если только будет готов слушать, а не банально обидится.

Но как понять собственные мотивы, если хочется «выступить» с критическим суждением и не впасть в грех осуждения?

Думаю, что возможно выделить несколько критериев. Первый – важна цель нашего высказывания или молчания. Что мы хотим: помочь заблуждающемуся из любви к нему, или просто желаем, чтобы нас, таких умных, послушали и полюбовались? Или откровенно хотим продемонстрировать превосходство? Понятно, что для христианина приемлем лишь первый вариант. А почему мы молчим? Из деликатности – или из трусости? Тоже важно ответить себе честно.

Второй момент: важно содержание нашей критики. Если мы хотим сообщить ближнему, что «всё плохо», какой в этом смысл? А если у нас есть список конкретных недочетов (с предложениями, каких исправить), то возможно, такая беседа принесет пользу.

Третье – хорошо бы отдавать себе отчет, насколько хорошо мы сами разбираемся в той области, в которой хотим давать советы и предложения.

Четвертое. Полезно практиковаться в эдакой «аскетической шизофрении»: заранее представлять себя на месте критикуемого. Что мы чувствуем, когда к нам обращают такие-то слова? А когда такие? Прислушались бы мы, или только рассердились в ответ на такую-то фразу?

И последний пункт: важно отдавать себе отчет в главном – а у нас вообще спрашивали совета? Если спрашивали – отлично. Если же мы непрошено рвемся «причинять добро» налево и направо, есть риск превратиться в городского сумасшедшего, сыплющего пустыми обличениями и вызывающего ими лишь насмешки. В общем, банального поиска «золотой середины» не избежать и в критике.