По образу венчальному
Лилия Шабловская
Читать больше

Как советские ЗАГСы и клубы учились у храмов работе с населением
Что вы чувствуете при звуках марша Мендельсона, одного из знаменитейших свадебных маршей? Того самого, что повсеместно звучит на торжественных регистрациях браков (большая часть из которых, по статистике, распадается). Ностальгию, смущение, затаенное раздражение? Светский свадебный ритуал в нашей стране во многом рождался из подражания таинству венчания. Как, впрочем, и многие другие явления и добрые традиции в социально-нравственной системе времен СССР. В послевоенные годы наша страна по-прежнему оставалась атеистическим государством и Церковь все еще была в несвободном положении, не запрещенной, но опутанной жестким контролем и множеством ограничений. Однако борясь с религиозной жизнью, большевики, те, что поумнее, брали в оборот лучший церковный опыт, обряжая в привычные народу одежды теперь уже не христианскую проповедь, а атеистическую агитацию.

В Государственном архиве Российской Федерации хранится любопытный документ на эту тему. В нем уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви информирует свое начальство о состоянии народной нравственности и влиянии на нее Церкви в послевоенной Украине. И даже высказывает предложения по оптимизации государственной социальной работы с оглядкой на церковную.

Сетуя на то, что в 1946 году «церковная жизнь в Киевской области все еще на подъеме, что посещаемость церквей не уменьшается, количество требоисправлений увеличивается, количество говеющих не уменьшается, молодежь не только деревенская, но и городская охотно посещает церкви, особенно когда совершается обряд венчания, в качестве восприемников активно участвует в обряде крещения», советский чиновник задается вопросом: почему так-то? И предпринимает подробный анализ ситуации, живописуя ее картинами народной жизни на Украине (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 102.  Л. 112–115).

 

«Чтобы Варя ночевала у Коли»
Веками Церковь, как мать, питала христианскую душу, давая ей чувство осмысленности бытия, ощущение любви и заботы — евангельской высокой человечности. Однажды в истории возникнув, на перекрестке эр, этот идеал навсегда вошел в человеческое сердце, созданное по образу Божию, и, всякий раз проходя через горнило исторических искушений, вновь возрождался, как нечто вне конкуренции. Подменить Божественное человеческими измышлениями невозможно, сколь бы искусными они ни были. Так было и в истории христолюбивой Украины, которую в разные века терзали всевозможные влияния, но которая вновь и вновь возвращалась к идеалу, полученному в днепровской купели.

Так что составляет предмет беспокойства уполномоченного?

«Во многих районах нет клубов, а там, где они есть, плохо оборудованы, содержатся грязно, не имеют уюта. Есть районы (Володарский,  М. Калыгорский), где клубы переделаны из церквей, годами стоят пустыми или заняты складами для зерна. <…>  Работа в клубах не налажена. Организаторы и руководители не заботятся о том, чтобы намеченная программа выполнялась аккуратно и своевременно. Соберутся люди, посидят 2–3 часа, погрызут семечки, да и разойдутся, а то в церковь пойдут — там служба в точно указанный срок выполняется. Все здесь заботливо прибрано, уют создан и хор неплохо поет. Так и начинают люди от клуба <отвыкать>, и молодежь тоже от клуба отвыкает, стала в церковь заглядывать чаще».

Забота о молодежи поистине трогательна. Старух, с их церковными бреднями, можно и в покое оставить, перемрут рано или поздно. Но десятки крещений и венчаний по районам, складывающиеся в сотни в послевоенной Украине, — это то, что действительно беспокоило партийных функционеров. Им ведь еще не раз такие отчеты писать! И, с неумолимой дотошностью они констатируют: «Есть еще много людей, которые … настоящим актом выполнение закона считают церковный брак, церковное крещение. <…> ЗАГСы у нас не пользуются особым почетом, они не оборудованы и не обставлены как следует».

Неужели только обстановка влияла на решение венчаться в СССР, где отношение новой власти к Церкви всем давно уже было понятно? Ни за что не поверю. Иначе бы моя прабабушка, в 1920 году соглашаясь стать женой большевика, не заявила ему однозначно: «Я без церкви замуж не пойду». И жениху пришлось согласиться. И дочь их, моя бабушка, на собственной свадьбе в 1948 году, не поехала бы в лютый мороз в пригород города Горького, где еще можно было без огласки обвенчаться, а потом уже, к застолью с участием партийных соглядатаев, не вывесила бы над праздничным столом портрет Сталина.

Но вернемся к Киевской области. «В действительной жизни можно наблюдать такое неодиночное явление, что девица после регистрации идет в дом своего отца или родственников, а не к тому, с кем зарегистрировалась. К нему она придет только после исполнения церковного обряда. Значит, до момента совершения церковного обряда она не считает его своим мужем», — писал украинский чиновник в 1946 году.

Лично мне на память тут же приходит картина из юности, из 1996 года, то есть полвека спустя, когда в стране вновь, как и после войны, началось церковное возрождение. Тогда я дружила с учащимися женского епархиального училища, даже посещала с ними занятия. Одна из девушек выходила замуж за семинариста, и, конечно, мы не могли оставаться к этому равнодушными. Из уст  в уста передавали, как глубоко верующие невеста с женихом, лет обоим менее 20-ти, вернувшись из ЗАГСа, еще не венчанные, сидели на кухне и задумчиво и шутливо рассуждали, кто же они теперь друг другу: муж и жена? «Нет, наверное, брат и сестра»… Считать друг друга полноценными супругами позволяет принципиальное отношение к браку, а не обстановка в ЗАГСе.

Но продолжим чтение отчета, оказавшегося столь детальным и красочным: «Регистрация представляет собой такую картину. Молодые люди, жених и невеста, в бодром настроении и хорошем расположении духа пришли в ЗАГ регистрироваться. Небольшая комната, пол грязный, пыль на столах, на бурых от пыли стенах висят еще первомайские лозунги, хотя уже октябрь месяц. Девица (зав. ЗАГС) за столом, перед ней заплаканная женщина — она пришла регистрировать смерть мужа, рыдая, она жалуется, что у ней трое маленьких детей и никаких средств к существованию не имеет. Настроение женщины, потерявшей мужа, на некоторый короткий период передалось и заведующей. Она не заметила сразу пришедших, была угрюма и приветливо не встретила их. Молодые немного нервничают, бодрого настроения их как не бывало. Искоркой в их головах пробегает мысль: «Зарегистрироваться бы та поскорее уйти отсюда».

А что же в противовес тому?

«Для полноты картины последуем за нашей молодой парой в церковь. Сюда они идут не одни, а в сопровождении своих близких товарищей, которые во время венчания будут им помогать и будут их поручителями. Поручители засвидетельствуют своими подписями, что обещание, которое молодые здесь, в церкви, дали перед богом и людьми, будут выполнены. В церкви молодых торжественно встретили. Собралось много людей, подавляющее число молодых, сотни глаз смотрят на них. Чувствуют молодые, что как будто другие стали, вдруг выросли. Вот она, незаметная Варя, превращается в Варвару Ивановну, а он, Коля, — в Николая Петровича. Все здесь, и вот эти много глаз, которые так пристально смотрят на них, и торжественное пение, и молитвы, и пожелания, чтобы они до конца дней своих никакой нужды не знали, и поздравление — их убеждает, что они стали какими-то другими. У человека, который только что начал создавать свой семейный очаг, полученные впечатления здесь, при венчании, долго потом и в последующей его жизни будут жить в его голове».

Конечно, будут жить, но только не в голове, а душе и в памяти. Ведь в храме они были князем и княгиней, с венцами на главах, с признанием их высшего человеческого достоинства перед Богом, цельного двуединого Человека в них. Ни одна другая идеология не предложит им такого величия.

 

«Как обставить акт регистрации»
«Для того чтобы в головах людей произошла переоценка идей, переменились их взгляды, нужно много поработать, — резонно замечает автор отчета. — Создать культуру и дисциплину в клубах, а ЗАГСы перестроить. Надо оборудовать их, придать им культурный вид. Установить такой порядок, чтобы в часы регистраций браков никакие другие операции не производились. Акт регистрации нужно обставить так, чтобы он представлял более торжественную церемонию, по сравнению с церковной. Разработать нечто вроде присяги, как молодые должны вести себя по отношению к Родине, к государственному имуществу. Установить институт поручителей. Регистрацию должен проводить зам. председателя райисполкома (горисполкома). После акта регистрации нужно перед молодыми произносить напутственную речь. По возможности акт регистрации сопроводить музыкой».

Вот мы и дошли до музыки… Уже наши родители смогут насладиться этими звуками марша, навек сопряженными с ярмом супружества.

«Время регистрации приурочивать к свободному от работы дню, — продолжает план преобразований уполномоченный. — Как правило, вступающих в брак должна сопровождать молодежь до ЗАГСа и присутствовать при акте регистрации. Словом, создать такие условия, чтобы семейный праздник был исполнен сейчас же после регистрации. Если такие операции будут проводиться, Варя останется ночевать у Коли, станет его женой и вряд ли после этого у них зародится желание идти в церковь венчаться».

Что еще нужно, чтобы отбить у дивчин и парубков стимул идти в церковь? Читаем заключение:

«нужно чтобы наряду с клубной работой систематически читались лекции населению, проводились беседы, особенно среди молодежи, о миросоздании и другие темы по физике, агротехнике с установкой на развенчание «премудрости божией». Без такой практически поставленной работы никакое углубленное изучение церковной жизни результатов не даст», — почти оправдывается докладчик, в отчете которого, увы, были представлены факты, далекие от ожиданий руководства.

«Комсомол и другие общественные организации заблаговременно должны вести работу с родителями, у которых имеет родиться ребенок, и с молодыми людьми, которые предполагают вступить в брак, и внедрять им наше советское мировоззрение». Так считали большевистские пропагандисты. Но история расставила все по своим местам. И напрасно уполномоченный выражал уверенность в том, что «активизация церковников находится в прямой зависимости от нашей политико-воспитательной работы». Миссионерская искра горит не там, где ей позволяют гореть обстоятельства. Она горит там, где есть искренне верующее горящее сердце и светлый разум. Как ни прекрасно были оборудованы клубы и ЗАГСы в дальнейшем, как ни насыщенны были агитпрограммы в так называемые застойные времена, они не уберегли молодежь от повального цинизма и бездуховности в эпоху позднего СССР.

Так уж сложилось, что жениться наши соотечественники и поныне (хоть теперь и не всегда) идут под «ослиный марш» Феликса Мендельсона. Прекрасное жанровое произведение так в шутку именуют потому, что композитор написал его для шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь», где разыгрывается фарс: царица фей и эльфов Титания выходит замуж за ткача с ослиной головой. И «обезьяна Бога» в очередной раз смеется над людьми, подменяя таинство соединения брачующихся в Боге торжеством, в котором Подателю любви не нашлось места.